Алексей Кирченов: "Цифровизация как средство преодоления фазового барьера"

В Казани 1-2 октября пройдёт III Всемирный цифровой саммит по интернету вещей и искусственному интеллекту IoT & Al World Summit Russia. Среди спикеров заявлен генеральный директор российского представительства компании EPLAN — Алексей Кирченов. В интервью "Волга Ньюс" он рассказал, почему ажиотаж вокруг "цифры" мешает реально смотреть на технологии, что должно произойти, чтобы цифровизация шла эффективно, и чем плох документоцентричный подход.

—  На  саммите вы  будете выступать с  темой "Взгляд из  оазиса цифровизации на  пустыню хайпа". Что вы  хотели сказать таким названием?

—  Сегодня очень много хайпа вокруг цифровых технологий. Хайп поднимается с  совершенно определённой целью  — вокруг каких-то решений, которые нужно срочно продать.

Есть такое явление, как кривая хайпа: прежде чем что-то пойдёт в  реальное использование, хайп достигает предельного максимума, а  потом наступает некое разочарование, потому что хайп  — это завышенное ожидание.

Люди думают, что технологии решат все вопросы, и  за  ними наступит блестящее будущее. На  самом деле любая технология  — это небольшая часть большой игры. И  когда начинается хайп вокруг блокчейна или бигдейта, многие просто не  понимают, что дадут им  эти инструменты. Все это очень похоже на  карго-культ.

—  В  чем параллели между современным обществом и  меланезийскими "самолетопоклонниками"?

—  Это сравнение имеет прямое отношение к  теме нашей дискуссии. В  своё время на  островах Меланезии люди жили очень бедно: ресурсов мало, и  аборигены перебивались кокосами. Потом началась Вторая мировая война, и  на  острова пришли американские военные, построили там аэродромы, ангары, контрольные вышки, стали массово завозить одежду, еду, различные товары. Всем этим они щедро делились с  аборигенами, чтобы обеспечить их  лояльность.

И  какие выводы сделали аборигены? Они пришли к  заключению, что духи предков решили их  облагодетельствовать. Когда война закончилась и  американцы ушли с  этих островов, поток хороших вещей прекратился.

Что делают аборигены? Они начинают строить из  подручных материалов контрольные вышки, ангары, начинают ходить строем, как это делали американцы, рисовать на  теле какие-то знаки различия, какие-то буквы, которых не  понимают  — они начинают воспроизводить внешнюю сторону того, что делали белые люди, и  ожидать, что на  них свалится какое-то благоденствие. То  есть они содержание полностью заменили формой.

Понятно, что такой культ не  мог существовать много лет, но  лет 25-30 он  продержался. И  схожая ситуация происходит у  нас, когда возникает хайп по  какому-то поводу. Наши люди не  затрудняют себя изучением темы, а  начинают просто воспроизводить некую внешнюю форму  — повторять слова, смысл которых до  конца не  понимают, но  ожидая каких-то свершений.

Есть, конечно, и  такие, которые ничего не  ждут, а, возможно, просто решают местные вопросы, докладывая начальству, что у  них все хорошо, и  цифровизация "на  марше". При этом ясно, что даже, если ты  какие-то правильные слова говоришь, то  это ещё ничего не  означает.

—  Что должно произойти, чтобы цифровизация в  реальности шла эффективно?

—  Очень многое должно измениться, и, самое главное, в  организационном плане. Следует, конечно, говорить о  производственных отраслях, потому что благоденствие любого общества базируется на  производственном потенциале.

Говорили, что у  нас будет постиндустриальная экономика, но  она не  случилась. Вместо неё все сейчас говорят о  реиндустриализации. Цифровизация нам даёт инструменты, которые позволяют организационно улучшить взаимодействие между людьми  — изменить уровень организованности человечества.

EPLAN  — это инсайдер Индустрии 4.0, и  мы  работаем с  самыми продвинутыми компаниями в  мире. А  самая продвинутая отрасль в  мире в  плане роботизации и  автоматизации  — автомобилестроение.

—  Недостаточная организованность  — главный барьер для развития?

—  Организованность  — свойство имманентно присущее жизни, в  то  время как хаос  — признак смерти. Если мы  говорим о  развитии и  прогрессе, то  неизбежно уровень  организованности должен повышаться. Снижение уровня организованности  — всегда  признак регресса и  умирания того или иного общества и  цивилизации.

Цифровизация  — это тема, которая полностью находится в  организационной плоскости. Новые технологии всего лишь помогают обществу перейти на  новый уровень организованности. С  моей точки зрения, цифровизация  — это средство преодоления фазового барьера.

Сегодня хайп поднимается по  поводу каких-то частностей, за  которыми не  видно самого главного  — организационных изменений. Согласитесь, что лучше повышать уровень организованности нашей жизни, чем просто отдавать деньги какой-нибудь прекрасной французской или немецкой компании.

—  Как можно повысить уровень организованности?

—  В  центре внимания должны быть организационные практики  — совершенно другой уровень менеджмента. Только внутри какой-то конкретной компании может работать строгая иерархическая модель с  определёнными "кнутами" и  "пряниками". Мы  говорим о  том, что система взаимоотношений шире, чем одна взятая компания.

Например, в  автомобилестроении система давно вышла за  пределы одной взятой компании или группы каких-то компании. Сейчас всё это бизнес-экосистема, которая охватывает сотни и  тысячи компаний. Они все работают совместно  — конкурируют и  сотрудничают. Они вместе формируют повестку дня для производителей оборудования.

Чтобы на  таком уровне всем этим управлять, требуется другой уровень менеджмента. И  для начала требуется переход от  документоцентричного к  датацентричному подходу.

—  В  чем проблема документо-центричного подхода?

—  Например, вы  что-то хотите купить  — вы  заключаете бумажный договор, даже если он  электронный  — это документы, которые вам нужно подписать, переслать, положить в  архив и  так далее.

На  производстве все намного сложнее и  масштабнее. Чисто с  технической точки зрения, куча-куча документов, даже если они оцифрованы или отсканированы и  положены в  PDF-архив, пусть с  наличием каких-то метаданных,  — всё равно документы, которые нужно открыть и  почитать, а  напрямую их  использовать невозможно.

Соответственно, важный сдвиг  — это переход от  документориентированной работы к  работе с  данными. Многие компании не  понимают, насколько это крупное изменение в  их  работе  — некоторые только сейчас наладили системы документооборота  — они горды и  довольны, а  тут оказывается, что нужно всё сломать и  внедрять уже другую систему.

—  Какие первые шаги должны быть у  компании при переходе к  датацентричному подходу?

—  Если мы  говорим о  переходе к  дата-центричности, сразу возникает вопрос о  модели данных. Это очень большая задача, и  ни  одна даже серьёзная компания в  одиночку с  ней быстро не  справится. Если кто-то думает, что может сесть и  написать за  выходные модель данных  — это ерунда.

Например, в  автоматизации и  роботизации в  автомобильной индустрии существует рабочая единая модель данных  — это модель нашей компании. При этом в  автомобилестроении полагают, что AML (automation markup language) будет моделью данных на  будущее, хотя пока эта модель используется достаточно узко. Есть специальная ассоциация, куда входят различные крупные компании, работающие, чтобы улучшить и  расширить AML.

Все это заработает не  одномоментно. Даже имея все ресурсы, многие компании, с  массой ноу-хау, занимаются этим ни  один  год. Поэтому в  автомобилестроении, в  пищевой индустрии, и  некоторых других сферах, все работают с  той моделью, которую предлагаем мы.

В  модели есть такое понятие, как элементарная функция  — такой кирпичик модели данных. Там их  1684, если мне не  изменяет память. Только представьте, какой должен быть объём данных и  элементов этой модели, если у  каждого кубика есть конкретные свойства и  определённые параметры, в  рамках которых эти свойства меняются. Плюс в  этой модели есть и  логика, в  которой все эти функции связаны.
Здесь очень большая глубина. Это очень большая работа, которая заняла у  нас 35  лет. Модель выросла  — и  менялась вместе с  потребностями экономики, в  первую очередь европейской.

—  Когда хайп вокруг цифровизации пройдет, и  можно будет реально взглянуть на  ситуацию?

—  Кривая хайпа для каждой технологии своя: сначала поднимается волна ожиданий от  технологии, достигает своего пика и  люди бегают  — сейчас наша жизнь  изменится, потом говорят  — наша жизнь не  изменилась  — технология плохая,  ожидания проваливаются полностью.
Но  надо понимать, что в  это время конкретные люди работают с  технологией и  постепенно достигают результатов: постепенно эта технология входит в  жизнь и  начинает реально использоваться. Практически всегда так и  бывает.

У  блокчейна своя кривая, у  BIM (building information model)  — своя. Ну  чего ждать от  BIM: волшебства какого-то? У  нас в  России есть много людей, которые реально работают в  BIM. Но  надо понимать, что чуда никогда не  произойдет  — кому-то поможет эта технология, кому-то нет, кому-то поможет через несколько  лет. Но  кардинально одна отдельная технология ничего не  изменит.

Технологические вопросы должны достигнуть первых лиц крупных компаний  — они должны научиться разбираться в  этом. Нужно отчитываться не  потому, что в  компании внедрены какие-то технологии, которые у  всех на  слуху, а  отчитываться по  реальной производительности, и  каким-то другим параметрам, которые являются для организации приоритетными. Чтобы всё это случилось, должно появиться целое поколение людей, которое реально разбирается в  чём-то и  реально что-то хочет изменить.